Ноги то вязнут в песке, то уверенно ступают по мокрой, твердой, на глазах тускнеющей поверхности, оставшейся от отступившей волны - размываемой волной набежавшей - шаг в сторону - бегство от мокрого язычка... и снова...
Все так изменилось. Опустевшие стоянки, успокоившееся море, громкие птицы. Безлюдные бунгало, закрытый ресторан, прохлада по вечерам. Побелевшие кривые коряги, выброшенные морем на пляж. Осеннее солнце.
Я учусь раскуривать от костра стамбульский кальян.
* * *
Вернувшись из леса с вязанкой дров, я вижу у нашего костра двух двадцатилетних оболтусов.
(интересно, откуда такое? oboltus vulgaris?).
Один в дредах, с пухлым, чуть детским, немытым лицом, расплывающимся иногда в беспомощной (потерявший очки очкарик) улыбке - немец, Мориц; другой - маленький, поджарый, бойкий, с лукавым французским лицом и живыми глазами - Алексис. Зашли поболтать.
Заговариваю с Алексисом, подлавливая смешные французские интонации (легкая запинка в начале, потом по нарастающей - и, в конце, совсем потеха: вытаращенные глаза, выпяченные губы, завершающий вскрик). Соскучился я, все-таки...
Алексис и Мориц (и еще - Тома) приехали на велосипедах через Хорватию, Боснию и Сербию. Где-то в Боснии велик у Тома сломался, и его взяли в автобус друзья - Армин с Ванессой. Все они тут, неподалеку, и зовут заходить...
* * *
Еда и деньги кончились. Мы едем в Варну, притормозив по пути у французов. На дорогу выходит человек в белом комбинезоне - сзади девушка с ребенком - старый белый автобус - и еще кто-то в оранжевых штанах -
"Привет, мы в Варну - вам привезти чего?" - "Ну, может, пару бананов для ребенка"...
Знакомая дорога на Варну, теперь в осеннем.
И Варна. Снова граф Игнатьев, подсвеченный синим дом с башенкой... Не угодить бы на паром, пятящийся в Одессу...
Заработанного едва хватает, чтоб отбить потраченный бензин. Ну, еще на хлеб, рис, сыр, помидоры и гроздь бананов. Кажется, вернуться в Турцию будет не так уж легко....
Возвращаемся в Иракли ночью, снова заплутав в лесных дорожках - наконец, белеет в темноте французский автобус - значит, и нам недалеко - "Ну че, зайдем к соседям?"
* * *
Иногда я уходил, чтобы побыть одному - далеко, вдоль пустого пляжа, туда, где начинались слоистые камни и склон горы подходил близко. Море ровно шумело, одинаково ребристое до горизонта. Было по-осеннему чуть грустно: опять пляж, море и пустота. Приятное безделье... но все-таки... море все-таки немного чужое.
* * *
Армин, Ванесса и Тома были клоунами. В каком-то смысле, маленький Эллиот тоже... Они надевали носы, смешные одежки (и Эллиота, запеленутого в платок, на спину) и выходили на улицу, никогда не зная наперед, что станут делать. В запасе у них было, конечно, несколько обычных клоунских приспособ: высоченный, метра в два, одноколесный велосипед, жонглерские палки и прочее. Но главное придумывалось на месте, цепляя внимание прохожих, на самом клоунском в мире французском и с помощью словарика - вместо шляпы на мостовую ставился детский горшок.
Прохожие ловили улыбку.
* * *
"On dit que parmi vous il y a un conteur des histoires, c'est vrai?" (говорят, среди вас есть рассказчик историй?), спрашивает Армин.
Ну, блин, Юлик!
"Mais... pas vraiment le conteur.." (ну не то чтобы прям рассказчик...)
"Et c'est quoi comme les histoires, alors?" (и что это за истории?)
"Да не истории это на самом деле... просто... описание... Я не умею придумывать. Так, знаешь, со вниманием к деталям... как зеркало... ну, пытаюсь, так..."
"A bon", явно теряя интерес, "были такие писатели, конечно. Эмиль Золя, вот"
Армин сочинял сказки.
* * *
 |
"Мы тоже в Турцию, на великах, а Армин с Ванессой на автобусе - поехали с нами, караваном?" Договорились мы так: едем по отдельности, заезжаем в города заработать на бензин, а вечером первые, нашедшие ночлег, оставят у дороги какой-нибудь знак. Не очень-то надежно, но - "мы так всегда делаем!" Из всех велосипедистов единственным серьезным парнем оказался Мориц. Тома (так и не починивший с Боснии велосипед) поехал с Армином, а Алексис ("что-то у меня колесо разболталось...") пристроился к нам, удобно расположившись на переднем сиденье и выставив в окно рукав с нашивкой FUCK THE CARS. Конечно, на хуй эти машины. (на заднем плане - Тома) Первым подходящим городком был Несебр, маленький и знаменитый старинный городок на побережье. Народу было много, вроде, все складывалось удачно... |
* * *
Клоунов мы увидели почти сразу - суматошно бегающих по туристической улочке Армина, Ванессу и Тома, уже при всех положенных носах. И вопящих на всю улицу:
"Это не шоу! Вы не подумаете, это не шоу! Полиция сказала нам, что шоу запрещено! Просто дайте чего-нибудь пожрать!" (туристы шарахаются в сторону, болгары - смеются).
Тома подходит к окошку уличной закусочной и машет поварам - "Эй-эй-эй! У вас офигительная пицца! А у нас ОГРОМНЫЕ желудки! Вооон, как у того!", - показывая на ресторанчик напротив, где за уличным столиком сидят толстяк с дамой.
Толстяк перестает жевать и настороженно замирает. Повара ничего не понимают, но смеются и заворачивают пиццу в кулек. Толстяк говорит что-то возмущенное-немецкое своей спутнице - но тут они попадаются подошедшей Ванессе, умильно смотрящей им в рот и знаками объясняющей, что делиться - это хорошо. Отворачиваются. Ванесса заходит с другой стороны, невинно улыбается, хватает тарелку и с визгом лезет под стол.
Ну, и так далее.
Мы машем. Армин и Тома вытягиваются по военному и одновременно кивают красными накладными носами. Ванесса приседает в реверансе...
Через двадцать минут они возвращаются, груженые пакетами. "Ну как, ca va?" - "Ага. У входа в старый город нас встретили полицейские, увидели жонглерские палки и сказали: SHOW IS FORBIDDEN! - OK, no show today..."
Мы сидим на ступеньках возле ресторана, поедаем пиццы-кебабы-пирожки (Ванесса лезет на инжир у входа и трясет дерево - инжирины глухо шмякаются вниз, на землю и на столики - выходит хозяин и прогоняет) и думаем, что делать. Нам нужны деньги на бензин, хоть до Бургаса... И мы решаем попробовать в Слънчев Бряге - самом известном болгарском курорте, всего в пяти километрах отсюда.
"Мы подъедем попозже, Эллиот устал, ему надо поспать"
"Ага".
Мориц тоже залезает к нам. Теперь у нас в машине два велосипеда и два распиздяя...
* * *
Слънчев Бряг - Sunny Beach - Son of the Bitch.
Неоновый вечер. Длинный променад, БУМ-БУМ-бухающий американской музыкой, синевато-мертвецкий свет отовсюду - мигающие лампочки - гирлянды - вывески - электричество, поблескивающее на обильной косметике женских лиц - темные ляжки под белыми шортами - немцы, англичане, русские... жалкий Лас-Вегас.
"Wow, (Мориц) it is not Sunny Beach... it is fucking Son of the Bitch!" (прим.)
Единственное место, где света чуть меньше - перед ступеньками закрытого по позднему времени банка - Юля расчехляет палки, наливает керосин... зажигает... (Юлик с Яэль на дарбуке и флейте)... и начинает танцевать... красиво...
приятно частый звон падающих монет.
прибегает толпа цыганят, которые тоже начинают плясать, мешаясь...
появляются французы. Тома берется за вторую дарбуку и сразу становится понятно, что стучать он умеет - настоящая перекличка двух инструментов - звук становится объемным
Ванесса прыгает с цыганятами, те счастливо смеются.
Только я стою в стороне - conteur des histoires, ага...
Весь этот восторг прекращает полиция - двое молоденьких полицейских, еще издали показывающих руками, крест накрест - нельзя!
Но, Тома: "But you - do you like music?" - с улыбкой - полицейский растерянно прячет глаза: "Yes, but..."
Все же они останавливаются и мы сидим на округлых ступенях банка. Цыганята приносят орехов и конфет, и с дикарской настойчивостью суют в руки..
"Ну, чего будем делать?"
Юлик: "А че, чуваки, может, еще посейшеним?"
"Нет, нам точно пора. Эллиот... Мы оставим вам знак на обочине"
Мне хочется с французами - я боюсь, что знака мы пропустим - слишком уж все хорошо, щенячий такой восторг, но я молчу - и остаюсь.
* * *
Чтоб убраться подальше от полиции, мы заходим в конец улицы, на набережную с приморскими гостиницами, где темней и меньше народу. Юлик с Яэль играют, Юля танцует с огнями... но как-то безжизненно после недавнего... и все же монеты звенят, падая в выставленный гитарный чехол.
Меняем место... Еще полчаса... По бутылке пива... И идем к машине.
По дороге нас нагоняет дедок в шортах и начинает говорить, по-британски:
"I just want to tell you, lads, that I enjoyed your show very much... I passed you twice and every time I watched it with the enormous pleasure.. I even gave you 4 levas - you can check it out - twice a 2 levas coins - I've put it into your case... Because real artistic skills should be paid well...I reckon so..." (Просто хочу сказать вам, парни, что мне очень понравилось ваше шоу... Я прошел мимо два раза и каждый раз наблюдал вас с преогромнейшим удовольствием... Я даже дал вам 4 лева - можете проверить - два раз по монете в 2 лева - посмотрите там у вас в кофре... Потому что настоящее артистическое дарование должно надлежащим образом вознаграждаться... Я так полагаю.)
"Да, да", киваем мы, торопясь.
дед видит полицейский патруль и подбегает к нему, начиная быстро бормотать, по-английски. Подхожу перевести:
"Я хочу сказать вам, офицер, это возмутительно - сегодня утром я заметил около нашего отеля двух маленьких девочек... возможно, цыганского происхождения. Они занимались вымогательством - просили деньги у постояльцев! Это необходимо пресечь! Возможным решением может послужить учреждение постоянного полицейского поста..."
Полицейские обреченно кивают: "Yes... yes..."
потом, уходя, мне, по-русски: "Спасибо".
беспомощная улыбка.
* * *
Мы едем в темноте, уставшие, Алексис с Морицом спят сзади. На дороге темно, и какой там, в жопу, знак...
Сворачиваем на первый же съезд... грунтовая колея... деревня...
по краю домов...
вроде бы лес, но темно и не видно...
поворачиваем куда-то... потом еще раз... полоска воды, но тихой - озеро...
проезжаем немного вдоль
сосновые ветки
... белый автобус с французскими номерами, догорающий костер - у которого сидят тихие Армин и Тома, а Ванесса с Эллиотом - уже спят.
звучит неправдоподобно, конечно.
Sunny Beach - Солнечный Берег (Слънчев Бряг), а Son of the Bitch - сукин сын.