(Карелия, 2011)
\
«Слушай, спроси его по-иностранному, чего хочет», попросил Леха, протягивая мне телефон. «А то у меня мозг утомился».
я беру трубку и, на иностранном, как просили, спрашиваю: “Hi! Can I help you?”
долгое молчание… “Hello….. Tappani…… Here… Tappani….” – очень медленно, и очень по-фински... – и, задумчиво: “yes… “
тишина.
. . .
«В общем, мыться приехать хочет, про баню спрашивает. Леха,ты вообще из какого анекдота его вытащил?!?».
«Слушай, ты это… поговори с ним немного, ладно? А то он сидит там на Ладоге один, совсем одичал. Это и мне лично надо - понимаешь, меня Юсси с работой нормально так подогревает…»
* * *
Таппани в любезное наше отечество вывез Юсси, хельсинкский журналист, специалист по России и пр. - которому Леха достраивал дом в нескольких километрах, на берегу Ладоги. Таппани ему потребовался, чтобы пристроить к дому баню, необычного устройства и удивительных качеств. Потому что Таппани славился в Суоми как магический архитектор и кудесник шаманского направления…
… а оказался весьма замызганным финским дедом в клетчатой рубахе, брезентовой спецовке и грязных штанах, заправленных в кирзовые сапоги, с ножом за голенищем. В чахлой бороденке пряталась несмелая улыбка – а в руке была сжата банка «Балтики»…
«Скажи ему, что вечером мы уйдем, но дом будет открыт (не закрываем), и машина тоже. У него там ящик пива и три пузыря водки, ему понадобится… А баня будет, я с соседями договорился, отведут… И ты – ну, это…»
«Ладно-ладно».
По-английски финн говорил очень плохо. К тому же соображал медленно, и делал между словами фирменные финские паузы в полкилометра. Когда я понял, что слишком быстр и он меня не понимает, я стал копировать его манеру, подтормаживать и иногда застывать с открытым ртом – Таппани стало полегче, а я почувствовал себя эдаким южным, средиземноморским балаболом (O, Cazzo Madonna!), потому что очень уж хотелось вскочить и в нетерпении бегать вокруг финна кругами, а то и пнуть его, мучительно продирающегося сквозь слова…
…как выяснилось, финн попал в непонятное. В доме Юсси не было еще ни окон, ни дверей (проемы затянуты пленкой), ни печки (и еду Таппани готовил на костре, сложив перед домом очаг – my fireplace!), шли дожди, помощников не было, машина с песком проехать не смогла, и ему пришлось ковыряться с фундаментом в одиночку, в размокшей глине, да еще с больной правой рукой…
«Рука… видишь, рука? Это я… в Индии… я там строил… баню…»
«В Индии!?! А зачем в Индии баня? Там и так баня везде!» - ностальгирующие финны? мощные холодильные установки в подвале финского посольства? – искусственный лед с прорубью?
еще он сообщил, что тут ему очень нравится, что он чувствует собратьев по духу и совершенно такой же, как мы. И что у них в финской коммуне он построил очень хорошую, очень шаманскую баню, но случился пожар, и баня сгорела, и это был такой жуткий стресс, что вся коммуна приходила в себя несколько лет. И что Финляндия очень, очень плохая, shit system, а Россия – страна свободы. Ну и еще всякого такого.
В конце концов, я с трудом отправил финна (сходившего сначала в машину за пивом) гулять по озеру, где красиво и совершеннейший шаманизм.
Вечером мы ушли за озеро, праздновать с приехавшими питерскими гостями (встретив по пути, возле машины, Таппани, и, чин-чинарем, позвав – приходи вот, после бани, дорогой финский друг).
и было нам там исключительно хорошо…
. . . пока у Лехи не зазвонил телефон, в который он вслушивался, сморщив лоб – а потом сунул мне: «он там орет чего-то».
Таппани страдал.
«Кто-то ДОЛЖЕН придти ко мне и отвести меня в баню! Я ничего не понимаю, я в чужой стране, я старый человек и хочу мыться! Я пришел в дом Алекса, и там никого не было! Где? Где баня!» - и так далее.
идти никуда не хотелось, да и вообще, чувствовалось, что пьян наш финский гость чрезвычайно, поэтому вскоре я утомился его существованием, и сказал:
«Так, Таппани, спать иди! Спать! Все завтра! Баня завтра! Поговорить завтра! Ты – ходить домой – спать!»
- отбой.
… на всякий случай, Леха позвонил соседям – которые, оказалось, про финна и впрямь забыли, и обещали все исправить в ближайшее время –
которое мы потратили наилучшим образом: распивая вино, и купаясь пьяным туманным рассветом в озере. Неловко, конечно, получилось, но не мыть же нам финна, оставив все свои прекрасные занятия на потом, в конце-то концов.
Когда мы вернулись, Таппани спал в гостевой комнате, довольно-таки вымытый – ну и чудесно.
* * *
А с утра он исчез, и судьба его нам была неизвестна, пока питерский гость Боря не спросил:
«Леха, а чего у тебя в машине бомж какой-то сидит?»
Леха вздохнул и сказал мне: «Пойдем?»
… Таппани находился в финском раю. Около него стоял ящик пива, открытая бутылка водки, играла побулькивающая задумчивая музыка – и глаза его были стеклянны.
я наклонился к окну и произнес длинное: удобно ли, и не пойти ли в дом, и не хочет ли он супу. Таппани долго смотрел на меня, потом с усилием собрал разъезжающиеся губы, сказал «Sit!».
Ну, я и присел, только толку-то, все равно он ничего не понимал. Только моргал, глядя на меня с невысказанною мукою, так что мне даже страшно стало.
Дома же, происходило обсуждение судьбы финна, ставшего объектом женского сострадания. Юля рассказала, что вернувшись домой (позже нас), застала Таппани сидящим за столом и мрачно смотрящим в пространство. По сердобольности, попытавшись его разговорить, она выяснила, что финн переживает кризис и обдумывает свою, близкую уже к завершению, жизнь. Также, жаловался финн и на внешние обстоятельства: сидит он в доме Юсси один, без машины, ближайший магазин в 15 километрах, печки нет, помощников нет, и работать одному очень трудно (Леха обещался присоединиться только на деревянные работы, когда будет готов фундамент), потому что рука болит, а антибиотики кончаются. Попытавшись финна развеселить, Юля показала Таппани детский пистолетик, купленный мною на питерской барахолке для Тихона, что привело к очередному взрыву горя: схватив пестик, Таппани принялся целиться в пространство и делать «Кх! Кх!» - имея в виду ненавистную ему птицу-чайку с озера, похитившую последнюю буханку хлеба. «Эту птицу нужно убить!». Осознав тщетность, Юля ушла спать.
А Андрюха (сосед и местный деревенский эзотерик) рассказал,что дети отвели Таппани в баню, но стали его там бояться, потому что он сидел и мрачно молчал, отчего Андрюха сел с ним поговорить, и понял, что «человек он хороший – но совершенно сумасшедший!»
… Ксюша сидела и переживала.
«Думаю, надо звонить Юсси, и отвезти Таппани на финскую границу – там ему лучше будет! Чего он там сидит один, все равно, пока дожди, работы не будет. Да и вообще, жалко его, старый…»
«А головой думать надо было, или как? Нет, отвезти, конечно, неплохо бы, а то сопьется ведь…»
«Да… А вдруг он там в машине помрет, чего тогда?»
но Леха-то нервам не подверженный, и потому сказал дело:
«А чего его трогать? Ему же там ХОРОШО! Бухло, еда, музыка – да он в шоколаде!»
а и впрямь – чего это мы?
к тому же вскоре обнаружилось, что ночью финн выпил полбидона недобродившего яблочного вина (мутной неаппетитно пузырящейся жидкости, к употреблению вовсе негодной), и мы поняли, что финн - крепкий.
…
Так, скоро мы привыкли, что в машине у нас живет Пьяный Финн.Только Ксюша немного расстраивалась: «А если мне в Сортавалу поехать понадобиться – у меня что, финн на заднем сиденье так сидеть будет, да, Леша? Ты нахрена вообще его сюда притащил?» (узнав про вино, Ксюха в финне разочаровалась), да питерский гость Боря ходил на финна смотреть, и сильно недоумевал: «Так вас обманули, что это знаменитый финский архитектор? Это же просто финский бомж!»
А к вечеру про финна мы уже и забыли.
* * *
Утром, сквозь сон, я слышу невнятные англосаксонские звуки (нет-нет-нет, хватит с меня!) – а потом Леха начинает вопить по-фински...
«Пиздец», умозаключил я. «придется вставать», и с кривой-косой невыспанной рожей выполз на крыльцо пить чай.
Таппани сидел за столом, кротко улыбаясь, а Леха, стоя возле дровяника, выкрикивал финские слова, написанные там на стене, и снабженные русским переводом (лес, дрова, дом, топор, картошка!) – видимо, какими-то гостями из недалекой (40 км) Финляндии.
«Леха, ты чего орешь-то?»
«Ну, а чего мне с ним еще делать?»
. . .
“Hey, Tappani, man, seems you feel better? what was that?” (как дела – чо было-то?)
«Deep… alcoholic…. meditation... ”, ответил Таппани, по-прежнему улыбаясь.«Глубочайшая алкогольная медитация. Я… думал… о… жизни…»
И Таппани заговорил!
Also spracht Tappani::
«Мне все тут у вас очень нравится!... Я думал… и понял… что мы мыслим одинаково (same… mentality! Same…. thinking!). Впервые в России я встретил настолько родных людей… А у Юсси… мне очень… трудно… я не могу один строить сауну… я старый человек, у меня болит рука, я не могу работать один… Я должен говорить молодым людям, как им работать, вот так вот… потому что я старый человек, мне 59 лет… У Юсси я не могу даже рыбачить, я люблю рыбалку…а у него нет лодки… Пока идут дожди, я все равно никак не могу работать… В общем… я… ну…»
«Чего говорит-то?»
«Да жить у вас хочет. Потому что вы, прикинь, братья по духу.»
… округлившиеся ксюшины глаза:
«Ле-ша! Может, не надо нам финна?!? Вот только финна нам не хватало!!!»
«А чего – смотри какой, бодрячком, будто и не пил сутки… Все-все-все, шутка! Погодите, пойду-ка с Андрюхой потолкую…»
…
и возвращается минут через двадцать, с ключом от бани у озера, служащей, при надобности, и гостевым домиком.
«Андрюха говорит, он не против. К тому же, там помочь как раз надо - полянку расчистить, лодку починить… В общем, будет Таппани лодка, пусть отдохнет… и поработает!»
“The key to your happiness, Tappani!”
А пить горькую и предаваться медитации Протрезвевшему Финну было строжайше запрещено!
. . .
Вскорости с озера стали доносится звуки необычайно живой деятельности; заливающийся счастливым смехом финн громко командовал приданными ему в помощь подростками (да-да, вот оно, счастие: старый Таппани наконец-то говорит молодым, как работать!), те в ответ тоже орали возбужденно: Зис гив! Зис! Йес! – и в поразительно короткие сроки полянка перед домиком была очищена от кустарника, нужник переставлен, и еще что-то полезное проделано – за чем мы с Лехой наблюдали с изумлением, присев на завалинку у мастерской – а мне в голову приходили мысли о крепости и незыблемости Чухонского Духа – потому как, доведись мне, например, уйти в подобный запой на сутки (впрочем, не приходилось), я б потом лежал дня три, нежный такой, и тихонечко постанывал – а этот, гляди-ка…
На следующий день мы уехали, и окончание этой истории мне, увы, неизвестно.
Позвонить, что ли, Лехе…
…
А все-таки, шаманский архитектор или финский бомж? Ответ таится в Интернете (Гугль: shaman architecture Tappani) - и, увы, мне совершенно непонятен. Ибо чухонским наречием я владею не преизрядно...Однако ж фотографии Таппани можно посмотреть, только он тут как-то…поухоженней.
http://www.pispala.fi/runolauteet/runotalvi/hietalahti.php
http://www.palladiumkirjat.fi/metsanpeitto.htm