Энкантада

заблудившись в маленьких дорогах - заехав черт-те куда - пытаясь объясниться с водителями - в отчаянии вернувшись назад электричкой - вновь выбравшись из города на автобусе...

когда все это осточертело совершенно зловещим образом, нас быстренько на 2-3 машинах довозят до

Castelltersol. Замок Трех Солнц...

за которым дорога резко поднимается в лесистые горы...

у нас есть бумажка с рисунком и самюэлевыми объяснениями: несколько километров по асфальту вверх-вниз.... обозначнный пирамидой из камней съезд... красная суконная ленточка вокруг дерева... вверх по грунтовке... стога сена... еще поворот... лес... дом...

конечно, мы тычемся в каждый поворот с грудой камней на обочине... а завитки древесного плюща кажутся в темноте ленточками...

. . .

на грунтовой дороге с торчащими острыми камнями.

- вокруг остроконечные молодые ели среди резко очерченных луной скал - темнота - смутная белизна камней - тихо.

мы присаживаемся покурить жан-пьеровой марихуаны...

красиво...

* * *

из дверного проема, чернеющего в лунных сумерках, ворчит и коротко тявкает собака - я направляю внутрь фонарный луч, отражающийся двумя влажными желтыми огоньками - пес поскуливает и успокаивается...

широкая, деревянная дверь подчеркнута снизу полоской света... там, внутри, какие-то непонятные и незнакомые - а мне, накурившемуся в хлам, совсем не хочется разговаривать. Потоптавшись перед дверью, я решительно ее открываю:

"Estamos amigos de Garik! ... эээ.... Do you speak English?"

четыре повернувшиеся головы.

входя, я задеваю столик и что-то на нем звякает и покачивается, грозя упасть...

"Вы пришли из Кастельтерсоля пешком?", удивленно спрашивает чернобородый, с проседью, глянув на наши рюкзаки...

"Хотите есть?", спрашивает тот, который в очках, со смирным лицом и смешным хвостиком сзади..

. . .

выложенные из огромных камней стены, почерневший от копоти и нетопленый с зимы очаг, длинный и очень старый деревянный стол. На полке над очагом книги, картинки и пластинка Woodstock. И листок с испанской надписью:

когда говоришь, постарайся, чтобы твои слова были красивей тишины.

. . .

Карлос, когда-то из Аргентины, израильтянка Шира, каталонец Франциск и француженка Жоэль - сидят, уткнувшись в нехитрые рукоделья, тихо разговаривая под нешумную музыку.

* * *

"Когда захотите спать, то можно в спальню наверху, или в типи, что вам больше нравится", говорит Франциск.

"Типи", сразу отвечаем мы. Он выводит нас из дома и, освещая фонарем тропинку, ведет куда-то вниз...

... шкуры и одеяла, сложеные у входа дрова, и знакомый гариков чайник, из Франции.

кажется, мы приехали.

* * *

Ночью я слышу кашлянье мотора машины и голоса.

... жаркое солнце раскалило белую ткань, превратив утренний сон в мучительную гадость - мы кое-как встаем, выползаем наружу и скорей поднимаемся (рассматривая по дороге всякие забавные штуки типа той, что справа) в дом. Теперь тут шумно. В столовой человек десять, и все галдят одновременно. За столом сидит Гарик.

который вскакивает из-за стола и бежит ко мне с воплем "Михаил Гео-оргиевич!".

с другой стороне подходит кто-то невысокий, подвижный и улыбчивый, обнимает и говорит: "I am Pedro".

"Yo soy Damian" - угрюмый вида блондин с резким лицом.

"Hola! Soy Mireia!" - полноватая женщина лет тридцати, но с девичьими глазами, тоже сердечно (не, ну правда) обнимает...

Я, толком еще непроснувшийся, одновременно пытаюсь улыбаться всем по-иностранному и отвечать Гарику по-русски.

несмотря на дурацкого Михал-Георгича, я очень рад его видеть.

мы выходим из дома и садимся на каменные ступени, поговорить.

 

Три года назад кто-то из друзей, совершенно не зная, что делать с этим домом, оставил его Педро и Мирейе. Самой большой трудностью было то, что здесь нет воды. В единственный, и довольно скудный, колодец свалилась соседская (т.е. пришедшая за километр) корова. От самого дома остались одни стены. А дом был очень старым, тринадцатого века и, скорее всего, принадлежал не крестьянину, а мелкому каталонскому сеньору, судя по размеру и явно декоративным каменным шишкам на стенах усадьбы. И дом ожил. стали приезжать гости, вначале друзья из недалекой Барселоны, потом друзья друзей, потом (когда распространились слухи) - издалека. Гости, как-то сами собой, поддавшись энергии хлопочущих хозяев, начинали помогать. Поэтому Энкантада не стала похожей на другие комунны. Кстати, Энкантада вовсе не комунна. Это дом Педро и Мирейи, а теперь еще - Гарика и Франциска. Остальные - гости. Для тех, кто остается дольше - при входе стоит глиняный поросенок с прорезью. При желании туда можно что-то кинуть... Деньги появляются не только от гостей. Педро с Франциском подрабатывают на стройках. Мирейя печет хлеб, который продается на рынках Кастертерсоля и Мойи. Гарик шьет типи. освещается этот дом - от солнечной батареи на крыше. по-испански encantada значит : "зачарованный, волшебный"

* * *

из дома зовут обедать.

на столе стоит большая кастрюля острого томатного супа gaspacho; на деревянном подносе, под льняным полотенцем - свежевыпеченный хлеб. Все уже собрались и негромко разговаривают...

наконец, все берутся за руки, Мирейя воодушевленно запевает - остальные подхватывают.

что-то торжественное, про amor universal. Потом про Grando Spirito de Montana (Великого Духа Горы). И еще. Про Санта-Марию.

я в тоске оглядываюсь на Гарика - а он - тоже...

с усмешкой, припрятанной в уголках рта.