нда, "амор универсаль" меня, конечно, озадачил...

но было и другое... как бы это сказать... (паника перебарываемой привычки к скрытности)... улыбались местные жители по-настоящему, без приторности или европейского автоматизма. Просто так.

* * *

а утром, когда хочется побыть одному, можно взять чашечку кофе (сожалея о чае, который в Испании не пьют) и забраться на патио над мастерской, где постелены ковры - и вокруг горы. Где прячется от жары рыжий и ласковый пес Балу - запустить пальцы в лохматый собачий бок...

После утреннего кофе, пока солнце жарит еще несильно, все разбредаются по делам. и на второй уже день, позабыв свои обширные планы изучения окрестных гор, я что-то пилил, строгал и месил раствор под столбы новой изгороди. Чтоб коровы не забредали на огород. - проводил электричество в будущий козлятник (через неделю Педро с Дамианом привозят двух коз, черную и белую, которых, после всеэнкантадского совета, так и называют : Бланка и Негра) - налаживал свет над очагом, чтобы удобней было печь хлеб. иногда лишь мы спускались в Кастельтерсоль, с Педро на машине или на велике - вжжжик! двадцать минут и ты внизу - а потом долго и уныло, таща за собой злобную железяку, обратно...         На фото: Дамиан, самый молчаливый в Энкантаде. Он жил неподалеку со стариком-отцом, но приезжал почти каждый день, надевал смешную эльфийскую шляпу (совершенно не подходящую неулыбчивому серьезному лицу) и шел работать - выкладывать стенку полуразрушенного домика во дворе

* * *

Через два дня тишь и благость кончились. В первый же вечер Гарик, только вернувшийся из Сан-Себастьяна, где проводились пейотные церемонии для лиц с индейским самосознанием, сказал:

"Я тут позвал в Энкантаду двух перцев, посидеть, индейские песни поорать. Очень на наших индеанистов похожи, ты приколешься, Мишка!"

хотя прикололся не Мишка, а Юлька. Мишка заранее затосковал. Потому что индейские песни приносят, видимо, большое индейское счастье поющим, а вот всем остальным приходится нелегко.

Перцы приехали на разрисованной перьями машине и оказались и впрямь потешными. Первым делом они отправились в Кастельтерсоль и привезли несколько ящиков пива, кока-колы и всех видов еды. Один был немцем (Курт), второй же, смешнейший - финн (Микка). Ну, такой... какие финны бывают...

Микка привез много проводов и ноутбук, записывать индейское пение. Провода и микрофоны висели теперь повсюду

вообще, Микка их очень любил, провода и микрофоны. Еще компьютеры и прочие индейские тотемы. Поэтому в доме два вечера не было электричества - солнечных батарей не хватило, чтобы накормить эти электрические коробочки.

а еще Микка удивлял своим внезапным диким хохотом, когда его мозг расценивал (хоть и не сразу) какое-нибудь событие смешным. А после улыбался добродушнейшей улыбкой типа ой-че-й-то-я-тут и начинал смущенно елозить пальцами по продуктам финской технологии...

На три вечера столовая (где везде валялись теперь пустые банки из-под пива) превратилась в индейское стойбище, в котором часами истошно голосили - Курт, Микка, Гарик и Юля.

Амор универсаль явно зачах - Педро с Мирейей спрятались наверху, пугливая Мира вообще перестала показываться, а Карлос иногда спускался вниз, садился в угол и задумчиво оглаживал бороду, пытаясь понять, как должно вести себя абсолютно просветленное существо, будучи плененым дикарями.

я прятался в типи.

На четвертый день индейцы, почувствовав неладное, размотали свои провода и потащили компьютерно-индейское хозяйство во второй типи, в трех метрах от нашего. "Это пиздец", подумал я, и пошел их фотографировать.

никогда еще не видел в типи компьютера.

К этому моменту пиво кончилось и осталась только кока.

Зато к индейцам прибилась Ноэлья, которой просто ВСЕ нравилось.

Наконец, индейцы уехали, пообещав выслать записанный диск почтой...