Конечно, горы, велосипеды, прогулки, вино и вечерний une petite petarde (косячок) у Жан-Пьера... Но я не в настроении - хочется двигаться. Поееехали, а?
и еще - очень надоели цикады.
* * *
И снова нас спасает магический Себ, появившийся очень кстати. Быстренько собрав рюкзаки, мы запихиваем их в автобус.
знакомые уже до привычности ближайшие деревушки быстро проносятся за окном, под разъебайскую музычку из фильмов Тарантино...
Saint-Jean-du-Gard
Ночуем мы совсем неподалеку: юрта, поставленная заслуженным стариканом французского Рэйнбоу Жераром недалеко от Сан-Жан-дю-Гара - и открытая всем путешественникам. На пути в Корньес Себ уже завозил нас сюда, посмотреть. В юрте тогда жило двое крайне медленных венгров, начавших спрашивать, как бы их украинскому другу остаться во Франции, поэтому мы так - бочком-бочком - и сбежали. в юрте: печка-буржуйка на зиму, газовая плита с баллонами; запасы всякой биологической еды; ковры и матрасы на полу; и даже гамак, растянутый меж шестов. Несмотря на войлочные стены и белую покрышку, солнце уже к десяти раскаляло юрту так, что приходилось очумело выбираться наружу. Не разоспишься. Но на этот раз в юрте - никого, и мы остаемся в ней на две ночи, спускаемся пешком в старинный и тихий Сан-Жан (пара километров вниз по горам) - и едем дальше. |
 |
 |
* * *
асфальтовая полоска дороги, яростной пришпиленной змеей извивающаяся из стороны в сторону - все выше и выше. "Тут в Севеннах не Франция - а Индия!", сказали мне как-то - из-за хиппи, заполнивших южные Севенны в семидесятые, скупив дома покинувших родные деревни севенольцев. здесь Индия кончилась. маленькие тупорылые фермерские машины с "каблучком", чтоб удобнее перевезти чего по хозяйству; коряжистые фигуры за рулем, их удивленные или равнодушные или неприязненные лица - чужие здеся не лазиють. . . . на пустом перекрестке, мы стоим долго, пока нас не подвозит голландский турист, на пару километров до своего кемпинга. в кемпинге никого нет. И голландцу тоже завтра домой. end of season. fin de vacance. первое сентября, короче. |
* * *
когда в Турции Абель, французский анархист и велосипедист (кажется, во Франции все анархисты - велосипедисты), с которым у нас обнаружилось много общих знакомых, дал мне адрес в центральных Севеннах, "где можно остановиться путешественникам", я его, конечно, записал - ну, на всякий случай.
когда тот же адрес дал мне на Сан-Шартье Алексис - я подумал: во как интересно.
когда потом я вспомнил, что про это место в прошлом году рассказывал Армин...
когда, в Корньесе, я увидел по карте, что от Жан-Пьера туда километров сорок...
эти сорок километров мы ехали три дня.
* * *
после трех часов на жаркой обочине (кидая камешками в каменный столб) - девушка из Лиона, приехавшая навестить маму - десять километров вперед.
потом - все.
кажется, это какие-то другие Севенны.
* * *
мы идем пешком, уже третий час. Вокруг очень зеленые и просторные горы.
машины появляются раз в полчаса, но мы не пытаемся их останавливать, чтобы не сбиваться с ритма ходьбы - и так все понятно - две фигуры с большими рюкзаками в безлюдных горах. Только вот никому это неинтересно.
необычная для Франции дикость . Там, внизу, за Сан-Жаном, даже забредя далеко, обязательно выйдешь к чьему-то хутору, или увидишь деревню на другой стороне долины, или указатель: "фермерский сыр - 2 км.", "мед от производителя - 1.5 км налево". Или пасущихся коров. Здесь же нет ничего, кроме гор. Я иду и смотрю. Тихий горный транс.
но - какого же хрена через несколько месяцев в пути мой рюкзак превращается в тюк, набитый барахлом?!? Овечья шкура из Турции, старый железный подсвечник с барахолки в Андюзе, понравившаяся вельветовая куртка из коммунальных запасов Энкантады (которая через три недели, на промозглом немецком автобане по-настоящему меня спасет)?
и очень хочется пить. Солнце жарит... как всегда, ну сколько можно о том, как жарит солнце (хотя это приятно, конечно, когда за окном снежная подмосковная зима) - а вода в бутылке кончилась уже давно. Обидней всего, что воду эту постоянно видно - внизу горная речка. До которой никак не добраться, даже когда она всего в двадцати метрах - резкий каменистый спуск.
наконец - тропинка вниз
мы кидаем рюкзаки на дороге (все равно никого нет), спускаемся - и, губами - к воде
. . .
аккуратно приткнувшийся к обочине перед нами мощный джип - и мелькнувшая вдруг нездешняя мысль, от которой сразу же смешно: "бандиты!"
за рулем светловолосая женщина, уже освобождающая от накиданного хлама переднее сиденье.
"Bon soir, Madame..."
"И давно вы так идете?"
. . .
четыре торжествующих километра, которых не надо идти пешком.
* * *
Sainte-Croix-Valee-Française
"К сожалению, я не могу везти вас дальше, меня ждут дома. Вы знаете, куда вам точно?"
"Это в районе Барр-де-Севенн. Дальше пешком в горы".
"Да вы, кажется, и так уже - пешком. Давайте спросим - вон, у epicerie стоит мсье..." - и мы останавливаемся возле бакалейной, единственной в деревне, лавки и спрашиваем усатого толстяка в кепке.
"Барр-де-Севенн? Еще семь километров."
"Извините, мсье...", высовываюсь из окна я. "Вы знаете - Cabanes-aux-Enfants? Комунна недалеко от Барра?"
"Вы собираетесь везти их туда?", обращается толстяк к женщине за рулем, оценивающе посмотрев на нас. "По-моему, им было б полезно пройтись..."
* * *
Попрощавшись с Аннет (долго извинявшейся, что бросает нас - семь километров в горах - это много), мы выходим из деревни и, немного постояв для порядку, идем спать, в сумерках, таких быстрых, что мы едва успеваем перейти речку и найти место в шуршащих каштановых зарослях. Земля устлана толстым ковром сухих листьев вперемежку с колючими шариками каштанов, протыкающими насквозь пенки и больно впивающимися в зад.
маленький костерок, вскипятить чаю - но листва вокруг костровища начинает тлеть, подземный дымок ползет вширь, сочится из щелей - я заливаю землю вокруг костра водой из бутылки - сухой лес, способный мгновенно вспыхнуть... и недалеко дома, из которых нас могут увидеть (не могут, конечно - но тогда так кажется)... и я закрываю огонек полами куртки, вздрагивая от внезапной необъяснимой паранойи (давешний гнусный толстяк, выглядывая в окно, видит в лесу огонь и звонит полицейским)...
тяжелый полусон.
каштаны мучают бок, крадется опасная собака, в листве шуршит треская ветками фыркающее и живое, выезжающая из-за поворота за рекой ночная машина обнаруживает нас скользя фарами