ни в какой Мэй Салонг мы на самом деле не собирались.
потому что ехали из поднадоевшего Таиланда в Бирму, до которой оставалось уже немного - да вон она Бирма, за горами
мы давно уже едем вдоль границы, о чем напоминают полицейские посты и частые проверки документов, которые, впрочем, нас не касаются – на тайком перебравшихся в богатый Таиланд бирманцев мы не похожи.
едем не торопясь, потому что север Таиланда оказался неожиданно приятным – осточертевшая мартовская жара в горах немного спала, по ночам стало чуть прохладно, горы радуют зеленью, малолюдностью и возникшим новым измерением пейзажа – а туристский сезон уже кончился, так что круглоглазые не надоедают.
поэтому, убедившись, что автобус нескоро, мы выходим на обочину стопить (хоть младенец этого не особо одобряет). Но вначале, присев на рюкзак, я открываю Lonely Planet, почитать, что тут поблизости – так, интереса ради…
…
«Слушай… А давай-ка обождем пару дней с Бирмой, поехали вон … деревушка тут есть… Мэй Салонг»
* * *
Представьте себе, что деникинские, врангелевские и проч. Белые армии после поражения не превратились в разномастную толпу эмигрантов с военной выправкой (таксисты, инженеры, автомеханики, нищие), а организованно, с оружием отступили в соседнюю страну (например, Румынию), заняли часть ее территории – потом десятилетиями воевали с красными и их союзниками, несколько раз пытаясь прорваться и в советскую Россию – а потом, постарев, осели в сельской местности, понастроили церквушек с луковыми куполами, и стали жить сами по себе, с местными не перемешиваясь – выращивать свеклу да картошку – и еще позже, в начале девяностых, эти русские ресторанчики («Первопрестольная» и «Великий князь»), где подавали borzsch да sbiten`, стали привлекать туристов …
такого не произошло с русскими белогвардейцами – но с китайской армией Гоминьдана получилось именно так.
В октябре 1949 гоминьдановцы, вытесненные коммунистами, бежали на остров Тайвань – который с тех пор стал называться Китайской республикой и существует до сих пор. Бежали, но не все – часть 93 дивизии армии Гоминьдана, численностью в 12 000 человек, продолжала сопротивление в южной провинции Юннань. В 1950-м красные заняли столицу Юннани Кунмин, и гоминьдановцы с боями прорвались в бирманские джунгли. Бирманское правительство (в те года коммунистическое) с удивлением обнаружило на своей территории отлично вооруженную и привыкшую воевать иностранную армию…
обосновавшись в Бирме, китайцы захватили большую часть штата Шан. Бирманцы пыталась выдавить их оттуда, но это было не так-то просто…
в это время началась война в Корее, и американцы принялись поддерживать и вооружать гоминьдановские части в Бирме. В 1950-1952 года Гоминьдан пытался атаковать территорию Китая семь раз, но каждый раз был отброшен назад… Заодно китайцы взяли под свой контроль выращивание опиума…
война в Бирме продолжалась 12 лет. За это время часть китайцев эвакуировалась на Тайвань, а остальных (4000 человек) генерал Туан в 1961-м году вывел по горным тропам в Таиланд, караваном груженых вьючных пони... Правительство Таиланда позволило китайцам поселиться в горном местечке Мэй Салонг – в обмен за участие в борьбе с проникновением коммунистов из Бирмы. Гоминьдан был переименован в Китайские Нерегулярные Силы, и подчинен командованию из Бангкока.
вскоре Китайские Силы получили приказ совместно с тайской армией противостоять грозящему с севера супостату и участвовать в подавлении восстания своих, тайских коммунистов. 1960-е - 70-е года китайцы провели в непрерывных боях с красными. Особо яростные сражения происходили в 1970-1975-м, за это время погибло 1000 человек (четверть выведенной из Бирмы армии) – и коммунистическое восстание было подавлено.
вернуться к мирной жизни солдаты Гоминьдана (уже второе их поколение) смогли не раньше 1982 года. Cорок лет непрерывной войны…
в благодарность, правительство Таиланда предоставило им гражданство (которое вообще-то имеют далеко не все живущие в Таиланде – горным племенам, например, паспортов не дают), и начало потихоньку принимать меры к их ассимиляции…. Но превращаться в тайцев китайцы не хотели - и, до сих пор, в Мэй Салонге говорят на мандаринском диалекте китайского языка, а жен подбирают среди местных китайских семей…
в мирной жизни пришлось найти себе занятие – и самым выгодным в этих диких горах занятием было выращивание опиума. Для продвижения бизнеса китайцы навели контакты со знаменитым бирманским наркобароном Кхун Са (тоже, кстати, этническим китайцем и бывшим гоминьдановцем), который даже поселился в Таиланде, в соседней с Мэй Салонгом деревушке, сделав ее своей резиденцией, и солдаты его армии (совместно с китайцами) контролировали приграничную область.
все это, конечно, сильно не нравилось правительству в Бангкоке. Но что с этими китайцами сделаешь - опыт боевых действий у них накопился серьезный…Да и совестно (насколько любое правительство знакомо с таким понятием) наверное было трогать старых солдат, провоевавших за Таиланд десятки лет…
только к концу 1980-х, когда тайской армии удалось выгнать Кхун Са обратно в Бирму, получилось убедить китайцев с опиумом завязать. Для этого при помощи правительства были закуплены саженцы чая и наняты консультанты из Тайваня – да и сами гоминьдановцы, родом из крестьянской Юннани, кое-что еще помнили… Чай – дело исконное, китайское… Не западло…
а еще Мэй Салонг был переименован в Сантикири (гора Мира), для того чтобы старое название, напоминавшее об опиуме, было забыто… Но на улицах деревушки так и пишут везде на вывесках – Mae Salong.
до сравнительно недавних пор сообщения между Мэй Салонгом и Таиландом почти не было, грузы поднимали по горным тропам на лошадях. Но в конце концов и туда построили дороги, теперь даже две… И в середине 1990-х этим удивительным кусочком Китая заинтересовались туристы – потихоньку деревушка стала застраиваться ресторанчиками, чайными лавками, гестахаусами… Остальное вы знаете.
* * *
… мама с дочкой, на машине с пикапом, в который мы загрузили рюкзаки, коляску и младенца... Теперь можно спокойно радоваться скорости, теребящему ветру и живому пейзажу, смотреть на пятящиеся машины, удивленные лица их водителей…
ехать нам, правда, всего полчаса.
на пустынном перекрестке, где от трассы ответвлялась узкая, резко уходящая вверх отворотка, около полицейского поста, нас оставили...
полицейский блок-пост выглядел внушительно: полицейские в бронежилетах с короткими автоматами…массивные бетонные блоки делили дорогу на узкие полосы, где машины замедлялись, позволяя постовому разглядеть кто внутри... Впрочем, машин почти не было.
постояв с полчаса, мы сообразили, что водителям от всей этой строгости не до нас, и вряд ли кто остановится - и пошли на остановку сонгтхео (типа наших маршруток, но с открытым кузовом и деревянными скамейками вдоль бортов).
* * *
кроме нас в сонгтхео сидят: жилистый, темнолицый дед в кургузом пиджачке, но с расшитой разноцветной сумкой (по которой знающий разберет, какого он племени); девушка с изящной фигуркой, в светлом платье и посеребреных босоножках - на которую я изо всех сил пытаюсь не смотреть, потому что вместо вытекшего глаза у нее покрасневшая впадина; и молодая пара, которую поначалу я принял за местных горожан, и потому был удивлен, когда они заговорили с нами на хорошем английском (от тайцев как-то этого не ожидаешь - и не без оснований). Приглядевшись, я замечаю, что выглядят они крупней и холеней местных (несколько поколений хорошего питания и удобной жизни).
“And you, from…?” – “ Singapore”. Сингапурские китайцы, ну, понятно, им тут интересно...
... сонгтхео едет по пустынным горам, мимо соломенных деревушек, выстроившихся у дороги и проваливающихся в ущелья, с табличками и плакатиками тайскими закорючками и китайскими иероглифами; пару раз мы останавливаемся, чтоб кого-нибудь высадить или подобрать, сингапурская туристка что-то спрашивает по-китайски только что подсевшую женщину – и та, чуть помедлив, отвечает…
я выбираюсь из-под навеса на заднюю подножку, и сажусь свесив ноги, совсем близко от мельтешащего внизу серо-пятнистого асфальта …
* * *
Мэй Салонг.
Решив, что уже центр, мы вытягиваем рюкзаки из сонгтхео и спрыгиваем на асфальт... рынок : ряды прилавков с чаем, кореньями, сушеньями и вишневым вином, ряды племенных побрякушек, продаваемых туземными женщинами племени акха (судя по обвешанным монетами шапкам).
|
 |
Но дальше по петляющей дороге – хоть напрямую совсем близко, но это через ущелье, тоже, впрочем, застроенное домиками с садами - Мэй Салонг выстроен среди горных складок и ущелий крыши с изогнутыми краями, ровные рядки чая на изрезанном террасами склоне... и, да, полузабытое ощущение - мы в Китае. прохожих мало, вот только девчонки в школьной форме, увязываются за нами, возбужденно галдя и пытаясь заглянуть в коляску... иногда мопеды... а вот и пара лет пятидесяти, мужчина с женщиной - и я приглядываюсь к ним - ища следов сорокалетних героических походов, что ли - те самые? Да нет, эти, похоже, уже родились в Бирме… |
 |
добравшись, наконец, до улицы с вывесками, мы пытаемся найти где же этот Shin Sane guesthouse – а проезжающий мимо китаец лет тридцати, услышав название, улыбается и говорит:
« Shin Sane? – это вот прямо здесь, вон, видите? А я, собственно, его хозяин»
устроившись в комнате за 100 бат в приятно старом деревянном домике, мы поскорей выбираемся на улицу...
* * *
ну и так далее, смотрите фотки (дымка там такая постоянно, леса горят, поэтому качество так себе).
* * *
Конечно, ничего такого особенного в Мэй Салонге с нами, конечно, не произошло. И седые ветераны белого движения не исповедовались (вот ведь незадача) слезно, рассказывая об оставленной матушке-Поднебесной, боях с проклятыми красными и расценках на опиум.
ну, а про то, как славно мы накурились во дворе гестхауса с глуповатым немцем и французским хиппи, тоже рассказывать скучно.
приятная горная деревня, ничего особенного...
Но, надо отметить, местные китайцы отличались от жителей Китайской Народной Республики…
Два года назад, возвращаясь из Юго-Восточной Азии наземным способом, я испытал сильнейший приступ мизантропии – китайцы мне решительно не понравились, совсем. В первую очередь тем, что от них (за редкими исключениями) никак не добиться, чтобы они тебя заметили. Их право, конечно, но неприятно бродить эдаким невидимым призраком, особенно когда надо разыскать что-нибудь в незнакомом иероглифическом городе...
иногда это так надоедало, что я начинал вести себя грубо, чуть ли не хватая ближайшего китайца за шкиряк, чтобы зафиксировать его в пространстве и ткнуть в нос листочек со срисованными с Интернета иероглифами «Скажите пожалуйста где находится (что-нибудь там)?» – китайцы, взвизгнув не по-нашему, проявляли изворотливость и спасались (кстати, так вести себя не надо. Хватать за шкиряк китайцев - плохо).
то ли дело в коммунистической зашуганности («позволено ли этим подозрительным иностранцам здесь находиться, не будет ли мне чего, если я с ними заговорю?»), то ли в природной китайской самодостаточности - в общем, ну их, надоели китайцы ужасно, и границу Казахстана мы пересекли с облегчением.
все это тем более удивительно, что встреченные нами в Малайзии и Таиланде китайцы были, наоборот, симпатичны. Явно образованней местных, они чаще говорили по-английски, были дружелюбны, сообразительны, и вообще приятны даже на фоне местного населения, которое вообще-то в этих странах тоже ничего.
… может, такой уж китайцы народ – жить среди иноплеменного большинства им на пользу.
в общем, иностранцев в Мэй Салонге никто не боялся.
* * *
«Здесь, в Мэй Салонге, 96 процентов китайцев!», гордо заявляет нам хозяин чайной лавки, где мы покупаем пу-эр (привозной, с Китая, тут выращивают только улонг).
а в углу стоит кресло с бесконечно пожевывающей старухой с бесцветными глазами. Старуха нас не замечает, и, кажется, не замечает уже ничего.
«Вот, бабушка – она родилась еще в Юннани!»
* * *
в Таиланде, отличить китайские дома от туземных довольно легко – на них часты изображения (или скульптурные фигурки) драконов, плакатики с иероглифами и плетеные из красного шнура китайские амулеты. И домашние алтари, которые есть в каждом доме Юго-Восточной Азии, тоже у китайцев свои, узнаваемые. В Мэй Салонге китайскими были все дома, так что и отличать их и не требовалось.
как ни странно, среди местных китайцев было много мусульман, которые, конечно, в Китае тоже есть (их еще называют по-китайски - "хуй"), но не так уж много. То ли мусульмане менее остальных восприимчивы к марксизму, то ли еще что.
вон, смотрите, на заднем плане - мечеть. Хотя буддийских и даосских храмов там больше.
* * *
однажды мы спустились по боковой улочке, оканчивающейся тупиком и нависшей над пропастью площадкой с каменной изгородью, выпустили поползать младенца и сели смотреть закат.
скоро, из соседних домов собрались дети и стали возиться с Тихоном.
вы уж простите за детские фотки, сам знаю, как это занудно. Просто мало что-то в Мэй Салонге сфотографировалось человеческих лиц.
Тихон с китайчатами:
* * *
гестхаус наш стоял на крутом повороте дороги, а если спуститься улицей ниже, то попадаешь на маленький рыночек с соленьями-сушеньями-чаем;
а если не спускаться и пройти дальше, то улица вьется долго, вверх-вниз, вдоль всей деревни, и на ней много чайных магазинов.
над деревней гора, на которой можно забраться по долгой каменной лестнице, на горе – ступа и монастырь с пагодами.
на окраине памятник Китайским Мученикам ( Chinese Martyrs) и могила генерала Туана.
вот и весь Мэй Салонг, маленький кусочек старого Китая.
