В бангкокском аэропорту: стайка первобытно жмущихся друг к дружке индусок в сопровождении такого же одутловатого и приплюснутого отца семейства... Все ужасно некрасивые.
Ну, нельзя же так.
* * *
Наверное, это у меня потому, что слишком уж многие с блаженной укуренной улыбкой
рассказывали про изумительную, изумительную страну, откуда никто еще не возвращался
прежним, о ее чудесных людях, и еще про духовность, и древнюю цивилизацию (и
обилие дешевого гашиша)...
... в общем, к Индии я относился с подозрением, хотел побыстрей в Гималаи и ну ее, эту Индию, совсем.
* * *
В очереди на границе перед нами стоит женщина-хиппи, приодевшаяся поприличней
– а то вдруг не пустят. Но в волосах предательская плетеная змейка, и бубенцы
на лодыжках. И победный взгляд искоса, назад, после контроля – уууух! все получилось.
… тяжелый душный удар в грудную клетку – жара…
белые рубашки таксистов – кинувшихся… вызверившись, я делаю неприятное лицо и показываю талончик предоплаты из prepaid booth – ничего у вас, парни, не выйдет, я жутко подготовленный и все про вас знаю!
* * *
Из окна такси город показался похожим на Бирму – те же тускло-серые и бурые фасады, те же древние машины и суматоха улиц – только народу больше.
… машина, бибикая, пробирается через толпу...
* * *
В комнате были очень высокие потолки, и стены, разрисованные надписями, рисунками и прямо вот целыми картинами.
выйдя покурить, я сажусь на ступеньку около приемной стойки.
два англичанина, с пивом на коленях, смотрят футбол, задрав головы к телевизору под потолком.
огромные темные своды.
похожий на узбека хозяин многословно и умильно охаживает только что вошедших итальянок.
* * *
К вечеру, когда жара спадает, мы выбираемся на улицу.
Индия выглядит так:
человеческий поток жмется к стенам, посреди узкой улицы – яростно бибикающие горбатые желтые такси. Стоит зазеваться, засмотреться по сторонам – резкий гудок подкравшегося авто прижимает лопатки к позвоночнику. Ну просто повсюду индусы. Некоторые из них спят под забором среди мусора, некоторые настойчиво теребят вас за рукав; иные ошиваются просто так.
кроме такси есть еще рикши, облокотившиеся на длинные оглобли своих тележек; рикши кричат “Excuse me, sir!”, обращать внимания на них не надо. Если, конечно, не желаете прокатиться. Но катаются на рикшах обычно не туристы, которым совестно, а богатые индусы, которые сидят на тележках, с удобством, грузно и самодовольно, и с тяжелыми коробками с рынка между колен. Богатым индусам не совестно, а привычно.
… все это ошеломляет. Даже если не брать в расчет сорокаградусную жару, от которой голова не совсем в порядке.
… яркие пятна сари, темные лица женщин (некрасивых), сурьмяные пятна их щек и бровей, белые, длинные, полотняные одежды мужчин - тюрбаны и бороды мусульман - полоумный взгляд и кудлатая башка то ли шиваитского садху, то ли просто бродяги с прибабахом - часовенка со слонобогом возле пузатого дерева, обвитого желтыми лентами – худой старик с флейтой - резкое, чужое, громкое, вкрадчивое, вонючее – и пахнувшее откуда-то благовонным дымом – вой молитвенной трубы – живой, в полутьме, огонь уличной жаровни…
… узкие переулки, темный изгрызенный временем камень чуть наклонных стен, белая коза лежащая в пыли и мальчишки у деревянных ворот, наконец, домой, и – вверх по лестнице, на крышу – каменный патио со столиками и развешанным бельем, каменная ограда узкого ущелья улицы, и, от нее, вид: каменный лес, нагромождение разрушающихся домов, зеленоватых в полутьме…
вечером я написал письмом в Россию: «Калькутта – совершенно охуительная!»
* * *
На следующий день восхищение как-то скукожилось, а потом и вообще расползлось побуревшими ошметками. Температура воздуха в апреле – плюс сорок три…
… но с утра (чай! чай гарам!) восхитительный глиняный горшочек с молочным чаем в руках, присев на узкой скамье, чувствуя спиной выщерблину стены - и потом (тщательно следуя тенистой стороне) вдоль по Sudder-street,
поначалу еще глазея по сторонам – Индия же ж, интересно – потом, голова тяжелеет и все становится безразличным – иногда, будто по обязанности, поднимая отяжелевшие веки –
может еще посидеть, чаю? Придти в себя? Но скамья уже на солнце, недоступна –
еле передвигая ноги, домой, в душ, под вентилятор.
* * *
Само название Калькутта (Каликата, Колката) произошло от знаменитого
храма богини Кали, которого мы так и не видели, потому что ужасно жарко. Но
Каликата была, по сути, деревней – а город был основан уже англичанами, британской
Восточно-Индийской компанией – настоящей хозяйкой индийских Колоний.
Калькутта была построена столицей британской Индии; в европейском центре (Белом городе) дворцы и прямоугольники широких, правильно разбитых улиц, в Черном городе, индийском – кривые улочки и полная Азия-с. Треть города (и сейчас) живет в трущобах.
В Белом городе разбиты громадные парки, в центре которых Виктория-монумент, очень красивый белый дворец, в котором мы тоже не были, потому что ну очень ужасно жутко жарко, но видели его издалека. Еще там были поля для гольфа и всякие клубы, для англичан и богатых индусов-англофилов из высших каст; сейчас остались еще некоторые из них (где нынешние уже богатые индусы щеголяют снобскою повадкою, и английским языком с викторианскими оборотами и сильным акцентом) - в прочих местах мусор и коровы.
Основное население Калькутты – бенгальцы (в Индии народов множество и говорят они на разных языках). 70% индуистов, 20 мусульман, остальные – всякое. После независимости, когда все стали воевать, мусульмане бежали в выделившийся мусульманский Восточный Пакистан (теперь Бангладеш), индуисты же из тех мест – в Калькутту. И над прилавком уличной мусульманской забегаловки висит, на всякий случай, табличка по-английски и бенгальски: No beef, мясом священных коров не торгуем.
В конце 19 века здесь развилось бенгальское культурное возрождение, а также тяга к независимости, отчего произошли беспорядки. Англичане, от греха, перевели столицу в Дели…
* * *
По наивности, на Калькутту (отдохнуть перед дорогой, разглядеть Индию) мы оставили три дня. А когда опомнились, было поздно – купленные с трудом билеты было не обменять…
на второй день со мной едва не случился второй в жизни обморок (первый был в армии, в Узбекистане, когда нас погнали работать под солнцем на какие-то поля – очнулся башкой в стоге сена) –
в попытках найти банк, выдающий переводы Money Gram (“Money Gram? О нет, что вы, сэр… Табличка на дверях? А мы и не знаем, что это такое, кто-то повесил давно…») – а потом, через два часа поисков вальяжный, усатый, неторопливый индус со здоровенной амбарной книгой, в которой он долго что-то писал - потом посылал факс («Только из дружеских побуждений к вам, сэр – я не только отправлю факс, но и позвоню, чтоб на него посмотрели - зайдите еще через два часа!») – еще час бесцельных блужданий в полуденном городе без теней, где грохотало, било по глазам и воняло Индией, Индией, Индией! - я и поплыл…
плюс сорок два в отсутствующей тени.
* * *
так что все написанное ниже можно легко отнести на счет вызванного жарою психоза:
из письма берлинским друзьям:
… потому что Индия стала для меня настоящим открытием! Позволив понять, что симпатии мои к азиатской части человечества строго ограничены косоглазой его частью, и совсем не распространяются на усатую, пузатую, жадную, угодливую и вороватую биомассу, коей обилен город Колката, центр бенгальского культурного возрождения! По улицам Калькутты прокладывал себе путь я матом, огнем и мечом... Разговаривая исключительно по-русски, с очень неприятными интонациями... Юля жаловалась, что я неприятен.
… впрочем, через пару дней развлекаться подобным образом надоело, и я просто перестал обращать на индусов внимание, что оказалось полезным в смысле экономии слов, мыслей и сил (жарко знаете ли, в + 42 C свирепо орать, отсылая нахуй очередного вкрадчивого засранца) но вот какой-то хоть мельчайшей симпатии к людям не испытал...
... нет, конечно я преувеличиваю! Ведь за 3 дня в Калькутте я встретил одного симпатичного индуса. Я спросил его дорогу - он ответил тихо, вежливо, и толково, приятно улыбнулся, и даже не спросил верюафром - расчувствовавшись, я сделал шарк ногою и еще какой-то приятственный жест, раскланялся etc...
... а разок я наблюдал печальное последствие эзотерического паломничества в Индию, страну охрененной духовности - сильно нечистое и жеваное жизнью существо, которое(ую) я принял вначале за индусскую бомжиху - при виде Тихона с немецким акцентом заорало Вэри найз бэби, и одним движением зачем-то скинуло с себя всю одежду, обнажив черное от грязи тело, стало им извиваться и тянуть руки к найз бэби. Пришлось ее пхнуть... Drugs - no good, вот что я вам скажу.
А-чаааа! (видите как я покачиваю головой?)
* * *
но в последний вечер нам удалось выкарабкаться из дневного обморока, выйти в
начале сумерек, добраться до метро….
метро: неуловимо знакомое устройство станции, построенной советскими инженерами, (в Калькутте у власти коммунисты уже лет тридцать), мы доезжаем до британского центра - и выходим на остывающую каменную мостовую…
… улицы широки и громадны. Дома напоминают сталинские махины Москвы, но с обваливающимися портиками и колоннами, полуразрушенными многолетней работой вьюна. В выемках стен кучи пластикового мусора и спящие на них люди.
… дворцы вокруг просторной площади, Dalhousie-square, которая сейчас называется как-то еще – но названия оказались упорней попыток властей, и калькуттские жители все еще называют свои улицы: Harrington, Waterloo, Victoria Terrace…
темная громада англиканской церкви…
здесь уже не живут, и народу немного – ветер шевелит по пустой ночной улице валяющийся пластиковый пакет - у здания старого британского банка с растущим из стены деревом, и потускневшей табличкой Lyons Range streеt…
* * *
но по своему Калькутта очень любопытное местечко… Похоже на Рим
через полвека после завоевания гуннами, с той разницей, что гунны были тут до
римлян…
кстати, я вот тут проникся величием Британской империи. Империя Над Которой Никогда Не Заходит Солнце - это ж круто, да. Сплошной Киплинг, глухо задраенный китель, и опасный стек у туземного носа. И глядя на полуразваленные и засранные дворцы Калькутты думается: а вот если б попросились индусы назад к британцам, извините, типа, нас пожалуйста за восстание сипаев, Джавахарлала Неру, ненасильственного сопротивленца Махатму Ганди и за великого мыслителя Рабиндраната Тагора заодно тоже, на всякий случай, не могли бы вы нам все это... ну, назад... почистить? - я на их, британцев, месте сделал бы мстительную паузу и сказал - "Ну уж нет!!! Вы уж теперь как-нибудь сами...".
* * *
и, наконец, наступил третий день, и поезд Калькутта-Силигури на север, в Гималаи…
что еще… фотки? Вот их-то у меня толком и нету, потому что было очень жарко (кажется, я говорил уже?), и не то настроение, и вообще, я был слишком занят, присматривая за индусами, чтобы не допустить какой-нибудь ихней пакости.
Так, несколько бестолковых.