Южная Франция, Пиренеи,
европейский Рэйнбоу 2003

Все лето Франция умирала от жары. +40-45. Однажды даже +48.

Когда я шел четыре километра пешком по обочине autoroute Ним - Перпиньян, на электронном табло над трассой было +42. В метре от меня неслись машины и все время казалось, что от жары и тяжести рюкзака (с типухой) меня все время заносит налево, прямо под колеса... Добравшись до заправки, я упал в тень, пытаясь привести башку в порядок. А потом снова вылез на раскаленный асфальт, стопить.

Через два полуобморочных часа меня взял добродушный француз лет сорока, разглядевший мою охреневшую рожу и вспомнивший, наверное, автостопную юность.

"Если ты хочешь, чтобы тебя взяли, надо смотреть людям в глаза и всем улыбаться - вот так!" - и показал даже как, представляете?

* * *

Поздно вечером я вылез из машины в маленьком пиренейском городке и вышел из него пешком. Через пару километров я понял, что в темноте к реке мне не спуститься и полез спать в кусты. Среди невидимых гор, угадываемых в темноте. Было тихо и темно. И звезды наверху. И наконец-то прохладно.

... а утром проснулся так:

* * *

Днем была снова жара, и я снова долго шел - на этот раз по узкой серпантиновой дороге.

И добрался до Рэйнбоу сильно уставшим.

На Welcome Center сидели кружком хронически упыханные хихикающие люди, Один из которых на любой обращенный к нему вопрос орал истошно (с раскатистым французским "ррхх" и ударением на конце): "Rainbow! Rainbow!". ... потом чилим дошел и до меня, но раздражение так и не уляглось.

Тогда мне совсем не показалось, что этот Рэйнбоу будет самым лучшим за последние много лет.

* * *

С Гариком мы договорились встретиться на месте - стопить из Севенн отдельно было легче. И встретились - чудесным образом (народу было уже много) - всего через пару часов. А потом встретили старого знакомого - Филиппа, 47-летнего раздолбая и душевнейшего перца, живущего в одиночку в горах неподалеку, в фургончике - да вон он, спит. с которым мы и нашли место под лагерь. Подальше от центральной поляны, поглубже в лес, где было тихо и красиво. Бедняга Фил не подозревал, что скоро там окажется еще двадцать человек. Впрочем, мы тоже не подозревали.

Итак, вначале нас было четверо. Гарик, питерский музыкант Леша, Филипп, ну и я. Мы поставили типуху и я воткнул рядом табличку "типи на продажу", совершенно нарушая этим традиции Рэйнбоу и законы шариата. По утрам мы ходили на кофе к Жозе - старому филипповскому другану, пузатому бородачу, любившему приветствовать нас воплем "huy-na-huy-ni-huya-do-huya!!!" - чему его научил какой-то русский бандит в мексиканской тюрьме для эмигрантов, перед депортацией. И которого Жозе шибко уважал - "... говорил: "Хочэшь грузовик анаши? Хочэшь грузовик с проститутками? Все для тэбя сдэлаю!" - настоящий мужик был!" Я пополнил его словарь: "по хую", а также "полный пиздец", что, конечно, понравилось - таинственностью образа. нормальный такой тип был, Жозе, рукастый - построил кучу всего на Рэйнбоу из валяющихся бревен - только немного утомительный в больших дозах.

По дороге Гарик познакомился с двумя полячками из Лондона, Камой и Моной. Очень милыми. Которые тоже потом прибились к нам. ... и был организован русско-польский партизанский отряд. скоро даже немцы пришли. вооруженные чилимами.

Продолжение